ЕДИНСТВО И ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ ПРО ДЕПРЕССИВНЫЙ И ГИПОМАНИАКАЛЬНЫЙ ТИП ЛИЧНОСТИ

- Да не оскудеет рука дающего…

- Да не отсохнет рука берущего…

 

Мы продолжаем обзор психоаналитической типологии характера. Ранее мы уже писали о театральном и обсессивно-компульсивном личностном типе, а в данной статье мы поговорим о депрессивном типе характера.

 

Важно отметить, что несмотря на несколько «клиническое» название, обладатели депрессивного склада характера совершенно необязательно страдают хроническими депрессиями. Если человек относительно психически здоров, то он будет просто обладать многими чертами (среди которых и склонность к меланхолии среди прочих), о которых речь пойдет ниже. Однако в стрессовых ситуациях или при наличии психических нарушений именно депрессивные состояния являются основными для данного типа личности, отсюда и название.

 

Итак, встречались ли вам люди, глядя на которых невозможно представить себе, что они могут раздражаться на кого-то или злиться? Они отзывчивы, сострадательны и добры. Могут много времени уделять работе на благо общества или ближнего и получать от этого удовольствие. Им важно быть частью коллектива и большинство из них по жизни предпочитает быть «при ком-то», они испытывают потребность помогать и быть полезными. Личности с депрессивными типом характера очень болезненно относятся к всякого рода критике, так как и без внешней «помощи» винят себя во всем, что происходит не так с ними или окружающими.

 

Депрессию часто связывают с ранней фазой развития, когда потребность в объекте привязанности крайне велика. Поскольку основной объект любви в детстве (чаще всего, это мать) еще обычно и кормит ребенка, то получение любви у многих людей ассоциируется с приемом пищи. Поэтому нередко люди с депрессивным характером, которым не хватает «эмоциональной кормежки», умеют и любят вкусно готовить, часто имеют лишний вес и склонны переедать, им нравятся долгие поцелуи, многие из них курят.

Люди депрессивного склада часто испытывают вину и стыд и почти никогда не злятся: «Начальник не дал обещанной прибавки к зарплате, но дело во мне, я недостаточно старался», «Муж накричал, но я сама виновата, стала задавать вопросы в неподходящее время», «Со мной не дружат, потому что я скучный в компаниях», «Девушки не хотят встречаться, потому что я непривлекательный и мало зарабатываю». В ситуациях, где логичной реакцией будет хоть какое-то раздражение злость на другого или на обстоятельства, человек с депрессивным характером чаще всего будет винить себя или стыдиться.

 

В связи с этим, люди такого личностного типа крайне удобны и приятны для окружающих - им свойственно превозносить качества других людей и видеть в них, в основном, хорошее, за все оправдывать и «входить в положение». Они способны не замечать своих собственных достижений и успехов, «все лавры» отдавать партнеру, судьбе или Богу, а все неудачи приписывать себе, и потом мучиться ощущением собственного несоответствия, бесполезности или дефектности.

Для таких людей характерна излишняя экономия на себе. Причем, они не задумываясь потратят деньги на мужа, ребенка, подарок подруге, а перед покупкой для себя остановятся с мыслью: «А вдруг я сейчас себе куплю, а завтра на ремонт маме не хватит добавить, если что».

Это примерное описание человека депрессивной структуры личности достаточно высокого, невротического уровня функционирования, говоря психоаналитическим языком. Более подробно о континууме и критериях психического здоровья/нездоровья можно почитать в статье «Норма и патология» на нашем сайте). Относительно здоровых людей любого типа характера могут посетить депрессивные состояния, связанные с тяжелыми обстоятельствами (развод, смерть близкого человека, потеря работы и пр.), и они так и называются - «реактивная депрессия», длятся относительно недолго, и причина их обычно ясна. Однако, если человек депрессивного склада характера вырос в неблагоприятных для ребенка условиях, имеет в прошлом травмы, а в настоящем эмоциональные нарушения и дисбаланс (что относится к пограничному уровню функционирования психики), то он может страдать длительными депрессивными эпизодами, начинающимися без видимой причины, возникающими регулярно и требующими, чаще всего, медикаментозное помощи. Появляется ненависть к себе, постоянное самобичевание, навязчивые фантазии, о том, что «Все плохое в мире происходит из за меня», внутреннее ощущение, что только исправив или наказав себя можно улучшить этот мир. В психотическом же состоянии клинической депрессии (самый тяжелый уровень) человек может месяцами не вставать с кровати и думать только о смерти или собственном полном ничтожестве, обычно такое состояние требует госпитализации.

 

 

Первый опыт отношений приобретается нами в детстве, и чаще всего он будет влиять на нашу взрослую жизнь, и читатель, интересующийся психологией, заметит связь идеи «Я – первопричина всех бед в мире» с психоаналитической трактовкой ранней детской фантазии о всемогуществе. Со времен Фрейда начало формирования детской фантазии о «всемогущем контроле» приписывали оральной стадии развития ребенка, когда младенцу кажется, что «кормящая грудь появляется, если я захотел кушать», или «если мне холодно, приходит большой взрослый, и укрывает меня одеялом». В норме такого рода идеям надлежит исчезнуть уже в период сепарации от родителей, за счет того, что ребенок со злостью и огорчением принимает мысль, что не все в этой жизни зависит от него, и у мамы могут быть свои дела, а ему придется некоторое время поиграть или поплакать в одиночестве, прежде чем она появится. Эту детскую злость и печаль переносить впервые, конечно, непросто, но зато бонусом является обретение собственной отдельности и начальной психологической автономности. Если же здоровой сепарации-индивидуации не происходит, то ощущение себя причиной всего, что происходит вокруг, остается.

 

Такое детское «всемогущество» как защита от собственного бессилия может оставаться нарциссически агрессивным (его следы можно наблюдать и у многих взрослых, а у некоторых и в чистом виде) - «я могу все контролировать и менять мир на свое усмотрение», но если здоровая детская агрессивность блокируется (злость выражать в семье не принято, а «твои здесь - только сопли»), то формируется защитный механизм «оборота против себя» - себя контролировать проще, проще изменить, чем других, от которых зависишь или которые могут быть опасны, поэтому и винить во всем надо себя - ведь тогда все еще изменится, стоит лишь "правильно" постараться. В ранних воспоминаниях депрессивной личности обычно есть хоть какой-то опыт хорошей привязанности. Память о нем хранится глубоко в бессознательном, и сохраняется вечное желание и надежду вновь обрести такие отношения. Поэтому в момент конфликта легче обвинить себя, но сохранить надежду на хорошее, чем злиться на другого, стать плохим, которого уж точно не полюбят таким «неудобным» или разлюбят.

 

Дети бывают искренними в своих рассказах о семье, и, во время обсуждения с 5-летним Павлом его рисунков, мальчик сказал, что родители развелись из-за того, что он плохо себя вел, «вот папа их и бросил». И теперь он наказывает себя, чтобы мама и папа помирились (ребенка привели на консультацию потому, что он почти перестал есть, и у него начались головные боли).

 

Депрессивным людям почти невозможно признавать и переживать собственное бессилие. Они не могут расстаться с идеей, что «если я во всем виноват, то я могу на все повлиять. Если плохость во мне, то испытывая лишь хорошие чувства, я могу исправить ситуацию». Не допускается мысль, что «от меня не могут зависеть отношения родителей или землетрясение». Люди депрессивного характера часто тоскуют, бывают подавлены, им не хватает жизненной энергии, так как много сил уходит на подавление злости и попытки доказать свою хорошесть. Признать свое бессилие или «негативные» эмоции – значит отказаться от идеи, что ситуация исправится.

 

В формировании депрессивного характера «участвует» еще несколько механизмов. Главный - это печаль и тоска по объекту привязанности. По каким-то причинам эта привязанность в детстве оказалась недостаточной, ненасыщенной или прерванной. Возможно, ребенка часто бросали, он оставался без родителей, или они развелись, кто-то из значимых для ребенка близких умер. Если психических ресурсов ребенка не хватало на проживание таких событий, или его не поддерживали в этом, то печаль остается застывшей, не выраженной, вечной (в соответсвии со смыслом слова depressed - подавленной). Действительно, многие депрессивные клиенты признаются, что любят послушать печальную музыку, поплакать, поразмышлять о жизни и смерти, и получают от такой меланхолии определенное удовольствие. Парадоксально, но именно проживание печали может оживлять человека, а не ее удерживание в застывшем виде где-то глубоко в бессознательном.

 

В связи с эмоциональной «недокормленностью» формируется и другой депрессивный защитный механизм - реверсия - склонность заботиться об окружающих, их спасать и всячески облагодетельствовать. В страдающих людях депрессивные личности «видят» свою несчастную детскую часть и склонны делать для других то, что на самом бы деле хотели бы для себя, сейчас или когда-то. Это нередко приводит к тому, что их опека бывает чрезмерной или их используют манипуляторы, умеющие «давить на жалость».

 

Люсе 33 года, и сколько она себя помнит, ее мама всегда хронически болела, а девочке говорили, что она должна помогать маме, а не капризничать. Если девочка хотела пойти погулять или просила купить ей игрушку, ее называли бесчувственной эгоисткой. Со временем собственная нуждаемость отошла на второй план, а гнев на мать и родственников за недостаток внимания обратился на себя (вдруг ты разозлишься на маму, а она совсем исчезнет, легче стараться исправить себя, чтобы стать достойным любви). У Людмилы с детства была язва желудка, а панические атаки начались еще в подростковом возрасте. В процессе психотерапевтической работы ей потребовалось время и мужество, чтобы увидеть, как много накопилось неразрешенных желаний, которые не нашли своей адекватной эмоциональной разрядки, и как любой неосознанный приступ гнева или злости трансформируется в паническую атаку и страх умереть, задохнувшись.

 

Другая составляющая депрессивного типа личности и депрессивных эпизодов - это подавленная агрессия и незавершенное взросление и отделение от родителей. Окончание периода сепарации – индивидуации (возраст около трех-четырех лет по М.Малер) – это время, когда ребенок начинает ходить в детский сад, обходиться длительное время без мамы и активно проявлять интерес к миру вне семьи. Бывает, что по каким-то причинам маме было невозможно отпустить ребенка: «Мне будет очень плохо без тебя», - транслирует она. Или она слишком торопит это отделение, в период, когда ребенок психологически еще не готов: «Ну когда же ты, наконец, повзрослеешь». В обоих случаях здоровая агрессия не может стать ресурсом для отделения и обретения автономности и здорового самоуважения, а расценивается, как плохое и опасное для отношений с родителями чувство. Она экстренно подавляется, а вместо нее остается лишь непереносимая вина или токсический стыд.

 

Надежда, общительная интересная молодая женщина 35 лет, никогда не бывала одна. У нее была интересная работа, много друзей и подруг, она - активный волонтер, но никак не могла найти мужчину, с которым захотела бы создать семью. Всякий раз, когда ей казалось, что новый знакомый – именно «тот мужчина», что-то шло не так, и пара расставалась. На терапию Надежда пришла, после расставания с мужчиной, с которым они уже делали совместный ремонт. Он сказал ей: «Ты ведь никогда, на самом деле, сюда жить со мной не переедешь, ты же замужем за мамой». И Надежда вдруг начала понимать, что все опасения вокруг ее замужества действительно связаны с ее мамой, которая обычно имела что сказать против каждого из «женихов», а ее слову Надежда привыкла доверять безоговорочно. Женщина испытывала вину при мысли, что уедет и «бросит» свою мать одну в квартире. Все это составляло основу для ее постоянных колебаний на тему того, стоит ли связывать свою жизнь именно с этим «неидеальным» кандидатом. В процессе терапии Надежда постепенно начала выходить из «слияния» с мамой, определяя собственные границы и желания, отличные от маминых и разделяя ранее на нее одну возложенную ответственность за жизнь и благополучие близких.

 

Если грусть как нормальный способ самоподдержки становится объектом семейного презрения и отвержения («нечего сопли на кулак наматывать», «слезами горю не поможешь»), вырастая, человек сам ругает себя в сложной для себя ситуации, вместо поиска сочувствия и открытой просьбы о помощи. Как говорится в правилах Мумми Троллей: «Иногда хорошо поплакать - это все что вам нужно для роста». В процессе терапии депрессия начинает проживаться как процесс горевания, и задачей является поддержка клиента в выражении его разнообразных чувств по этому поводу и особенно в сочувствии к себе самому в таких переживаниях, в утверждении в своем праве на них, в их значимости и ценности вместо использования привычного механизма самобичевания и самонападок. При горевании мы оплакиваем часть внешнего мира, которая исчезла с ушедшим объектом или пройденным периодом и в результате «работы горя» тоска превращается в воспоминание и опыт, которые дают силы жить дальше. Центральным переживанием становится не «я плохой, я недостаточно стараюсь, чтобы все исправить», а грусть, что не все в жизни можно изменить. Этого достаточно, чтобы перестать, наконец, пытаться «объять необъятное».

При депрессии человек теряет агрессивную часть себя и у него нет ресурса, чтобы защититься, чтобы отстоять себя. По мере терапевтической работы, человек поучает возможность разделить ответственность с другими за происходящее в отношениях и приобрести возможность и свободу злиться на людей и ситуацию. Становится возможно испытывать удовольствие от хорошего развития событий и одновременно не принимать негативное на свой счет.

 

ГИПОМАНИАКАЛЬНЫЙ ТИП ЛИЧНОСТИ

КАК ОБОРОТНАЯ СТОРОНА ДЕПРЕССИВНОГО

Функционирование людей с гипоманиакальной структурой личности так же связано с ее депрессивным радикалом, но с одним ключевым отличием. Эта депрессивная составляющая бессознательно тотально отрицается, а в сознании остается идея, что «все прекрасно и так, и никто особо и не нужен». Потребность в привязанности и «хорошем ее объекте» настолько велика, а ранний опыт показывает, что доверительная близость невозможна (и вообще, любая близость только ранит), что это травматическое противоречие вызывает невыносимую боль. Маниакальная защита выглядит так: «Зачем мне кто-то хороший и значимый, когда я сам абсолютно прекрасен и ни в ком не нуждаюсь?!»

 

Депрессивная оставляющая вытеснена у таких людей глубоко в бессознательное. Они общительны, искрометны, не выносят одиночества. Собственные грандиозные планы приносят им эмоциональный подъем. В психотическом состоянии личности маниакального склада склонны начинать дерзкие авантюрные проекты. В эти периоды они уверенны, что все под их контролем, и они легко справятся с поставленной задачей. Они вдохновляют и заражают своей воодушевленностью окружающих. Нет намека на неудачу, только победа. Они реализуют свои идеи, иногда успешно, а иногда не очень, - но и в этом случае гипоманиакаьные личности отрицают «неугодную» реальность, часто в ущерб себе и окружающим, продолжая утверждать, что «все прекрасно, а дальше будет только лучше!» И так продолжается, пока не наступает истощение. И тогда человек с гипоманиакальный типом личности скрывается ото всех, недели проводя дома, а случае психотических маниакальных состояний - и в больнице.

Даже людям гипоманиакального характера без «клинических» эпизодов незнакомо состояние спокойствия и ровной удовлетворенности. У них можно наблюдать либо сильный подъем настроения, который окружающие могут расценивать как не всегда неадекватный текущей ситуации, либо предельную усталость, за которой наступает упадок и апатия, - середины нет. Обычно циклы эмоционального подъема и опустошения сменяют друг друга, поэтому людей с такой структурой называют еще «циклотимиками».

 

Гипоманиакально организованные личности избегают ситуаций, которые грозят переживанием потери, и стараются заглушить свои переживания, «забив эфир» с помощью алкоголя, переедания, наркотиков, хаотичных сексуальных отношений. Такие люди склонны обесценивать партнеров, в противоположность людям с депрессивной организацией, которые часто идеализируют других. При этом в любой ситуации они умудрятся видеть исключительно позитивную сторону: «Паша? А что Паша? Он пропал, еще пару неделю назад, нет, больше не звонит. И это прекрасно! Да какие чувства к нему, кто он такой вообще?! Зато теперь я свободна. По поводу мужиков вообще расстраиваться нельзя, они же как поезда - один отъехал, вот-вот и следующий приедет!»

 

«Циклотимики» в маниакальной фазе или личности с гипоманиакальной структурой характера очень обаятельны, такой человек - это, практически, «ходячий праздник». При более близком знакомстве можно обнаружить, что они склонны к поверхностным отношениям, нестабильности в привязанностях и быстро меняющимся симпатиям. Таким образом они защищаются от близких контактов. В их жизни было так много неожиданных потерь, что такие люди бояться вновь не пережить расставание, поэтому не позволяют себе слишком сближаться с другими. Если у депрессивных личностей в бессознательном есть воспоминание о хорошей эмоциональной привязанности, которую они стремятся повторить, то людям с маниакальной структурой личности возможно, не хватало места, времени и поддержки пережить свое горе, переживавшееся как абсолютно невыносимое.

 

Нине 28, она очень хороша собой, работает в банке и мечтает выйти замуж за олигарха. Она склонна весьма цинично оценивать мужчин по размерам их кошелька, однако жалуется на нехватку их внимания к ее чувствам и смене настроений, а также на то, что ее недостаточно балуют. К психологу пришла в связи депрессивным состоянием, которое длится уже второй месяц. Апатические ее состояния, в которых она равнодушна к происходящему вокруг и ничего не хочет, могут резко сменяться бурными рыданиями, причина которых ей также непонятна. Она рассказывает, что «у нее всегда, всегда хорошее настроение, за что ее так любят окружающие и ценят мужчины». С ней весело, она «не грузит проблемами и заряжает всех исключительно позитивом». После объяснений смысла депрессивных состояний и их неизбежности при маниакальном подходе к переживаниям, и узнав, что в печали ей придется пребывать еще достаточно длительное время для проработки подавленных чувств, Нина воскликнула: «Вы что, серьезно хотите сказать, что мое нынешнее состояние нормально?! И вы не предлагаете способов от него немедленно избавиться?!! Да вы спятили, должно быть! Мне не нужна такая психологическая помощь, я лучше таблетки пропью!»

 

Работа с гипоманиакальный типом личности возможно только после проработки механизма отрицания, что неминуемо приводит к возникновению у такого человека депрессивного состояния. Однако оно считается «более прогрессивным», так как содержит в себе (в «свернутом виде») потребность в близкой привязанности и способность переживать свою уязвимость.

 

В основе характера с депрессивной динамикой лежит тоска по близким и глубоким, несколько идеализированным отношениям и страх, что любая злость на ближнего приводит к неминуемому с ним разрыву. Это убеждение происходит из раннего детского опыта, когда родитель не проявлял привязанность к эмоционально неудобному ребенку и не принимал его «неправильные» чувства. Когда рядом не оказалось достаточно сильного взрослого, который смог бы выдержать переживания ребенка и вовремя объяснить ему, что гневаться, печалиться, плакать, испытывать нужду в сочувствии – это все чувства, присущие каждому живому человеку. В процессе терапевтического общения гнев из разъединяющего чувства превращается в возможность лучше узнать собственные потребности, предъявить их партнеру и таким образом сделать собственную жизнь наполненной, а общение ближе и свободнее. Здоровая агрессия начинает выполнять функции, которые ей и положены - защита своих границ и следование своим интересам. Как только агрессивный круг эмоций «присваивается» и интегрируется в личностную структуру, у человека повышается самооценка и появляется много свободной энергии на то, чтобы позаботиться, наконец не только об окружающих, но и о самом себе.

 

Автор: Федоренко Нелли